Ночь великих исцелений
Цайтунгсблитц, Сентябрь 1949: Спецвыпуск об успехах Грёнинга
В последующих строках мы доводим до вас действительно объективное сообщение нашего специального корреспондента, который, как представитель прессы во время целительного сеанса, пережитого многими сотнями людей в Траберхофе 27 и 28 августа, смог 15 часов следовать по пятам за великим целителем Бруно Грёнингом.
Первые исцеления дня
Наш корреспондент сообщает: Уже до обеда многим ищущим помощи, хором взывавшим к "своему Грёнингу", выпало большое счастье: он обратился к многочисленным ожидающим с коротким выступлением. Но не об этом я хочу сообщить, а о собственно пережитых, уникальных и незабываемых часах после обеда и вечером.
Каким-то образом, воздух особенно насыщен напряжением. Почему-то сегодня, в субботу, особенно много страдающих и любопытных собрались перед ипподромом и в саду. И это напряжение росло час от часа, когда стало известно, что господин Грёнинг сегодня вечером ещё раз обратится к ожидающим. Уже устанавливают киноаппараты на балконе, террасе и площади в парке, и всё больше людей стекаются сюда.
Между тем, я расспрашиваю о последних исцелениях, о которых я считаю себя обязанным в трезвых репортажах и без сенсационной шумихи информировать читателей и окружающему Грёнинга кругу людей.
И тут мне госпожа Вюрстел, живущая в Розенхайме, улица Мюнстера, 42, достоверно сообщает: что сегодня до обеда она из-за паралича не могла сгибаться, не могла отрывать ноги от земли. Светясь от радости, она впервые без посторонней помощи, после выступления Грёнинга смогла пойти навстречу своему супругу. И может теперь опять наклоняться, как каждый здоровый человек.
И тут встала, примерно так, как и господин Хаас из Мюнхена, одна женщина из Эндорфа из коляски, в которой мы видели её только лежащей, и сделала свои первые попытки ходить.
Я присаживаюсь к столу знакомого, чья супруга – киноактриса Карин ЛЕМБЕК из Мюнхен-Лайма, заметная брюнетка уже знакомая всем «долговременным гостям». Она рассказывает мне об исцелении своей месяцами парализованной на нервной почве левой руки, которое произошло в 10 часов утра, путём заочного лечения по телефону Бруно Грёнингом. В момент прибытия в Траберхоф, «излучение» Грёнинга стало вдруг настолько чувствительным, что госпожу Лембек охватили сменяющиеся волны тепла и холода. И ей пришлось даже крикнуть: «Боже мой! Что с моей рукой? Я больше её не чувствую!» И этой «отсутствующей» и парализованной рукой, которую она раньше не могла поднять даже до уровня стола, она непроизвольно провела по лицу, а, после несколько минут, уже совершенно свободно - по своей огромной летней шляпе. От внутреннего волнения у неё прорвались слёзы радости и благодарности. Слёзы, которые заменяли все слова. Только часом позже она смогла, с переполненным благодарностью сердцем, пожать господину Грёнингу руку. Но великий помощник скромно возразил: «Не меня следует благодарить, а Создателя, там наверху, Который дал мне силу, провести утром во время телефонного разговора с вашим супругом это исцеление, которое Бог в момент вашего прибытия сюда довершил. Ваша Вера вам помогла, милостивая госпожа!»
Другая дама, госпожа Вагнер, тоже из Мюнхена-Лайма, из того же круга, как и Лембек, в течении четырёх лет страдала эмболией мозга, и тоже была подвержена левостороннему нервному параличу, правда в более лёгкой форме, Грёнинг действовал на неё в саду «заочно», когда с верхнего этажа влиял на неё. Мы напряжённо следили за происходящим, но дама в людском водовороте не смогла достичь необходимой концентрации. По этой же причине и позднейшая попытка в ночные часы при личной встрече с «мастером» не дала желаемого результата, потому что внутренняя неподготовленность и отсутствие концентрации мысли и при повторной встрече, несколько часов после заочного сеанса оказались тяжёлым препятствием.
Здесь, как и в двух других случаях был показан яркий пример того, что стремление повторно прорваться к господину Грёнингу в его помещения под предлогом, что лечение на расстоянии не даёт результата, является только знаком недоверия к великому целителю.
И вот, наступило время. Вплотную друг к другу стоят сотни людей. 7:30 вечера. Медленно опускаются вечерние тени. Кони давно исчезли с пастбищ, и солнце золотит наши прекрасные голубые горы. Напряжение всё возрастает, становится даже невыносимым. И тут Грёнинг быстро выходит на балкон и просит о нескольких минутах терпения, чтобы в тишине настроиться на такую массу людей, которых тоже просит сконцентрироваться. Господин С., из числа его сотрудников, направляет больных вперёд, в обозримую часть. Тихо даёт указания, как им себя вести: раскрытые ладони положить на колени, не соприкасаться друг с другом, отвлечься от мыслей о болезнях. Так звучат его советы. Как раз эта, полная напряжённого ожидания, тишина, эта внутренняя, душевная подготовка к моменту влияния целительной силы Грёнинга, приносит наиболее возможный исцеляющий успех. Даже шёпотка не слышно среди массы людей. Невозможно описать ситуацию и настроение. Эту, полную Веры, потрясающую атмосферу, в которой эти бедные, измученные люди, со всеми своими видимыми и невидимыми страданиями, с более или менее крепкой Верой ждут мгновения своего исцеления.
Между тем прошли 15 минут подготовки к съёмке документального фильма, минуты, которые можно пережить лишь раз, такие переполненные ожидания, что слышишь стук своего сердца и сердца соседа одновременно. Между тем один из сотрудников Грёнинга спрашивает отдельных людей, откуда они прибыли. Названия местностей из всех частей Германии слышны здесь: из Алгоя и Швабии, из Кёльна и Франкфурта, из Верхней и Нижней Баварии, с Бодензее и Ватерканта. Даже из Берлина есть представители и, конечно, много местных жителей. Особую, личную радость принесло позже господину Грёнингу то, что его разыскал старый фронтовой товарищ, который находился среди людей. С ним он когда-то разделял тяжёлые беды русского плена в Карелии и Финляндии. Людей ещё раз попросили не задавать господину Грёнингу никаких вопросов, а полностью настроиться на то, что будет говорить Грёнинг.
Грёнинг обращается к ожидающим
И вот наступили полные сумерки. Со всех сторон вспыхнули киносъёмочные прожектора, киносъёмочные аппараты начали тихо работать. Все другие звуки полностью смолкли. Все взгляды устремились к балкону, на который в 20 часов 15 минут вышел господин Грёнинг в кругу сотрудников, хозяина этого дома и исцелённых. Последовали минуты глубочайшей тишины, в течении которых великий помощник человечества раскрыл ладони и смотрел на небо. Потом он установил полный контакт со своими верующими искателями помощи, глядя в каждое взволнованное лицо.
И вот, Грёнинг начал своим тёплым, симпатичным голосом, который так многих завораживал, говорить простые глубоко убедительные слова:
«Мои дорогие ищущие исцеления! Как каждый день, так и сегодня, сюда пришли люди. Бедные и измученные люди, которые ищут исцеления и найдут его. Но также и те, которых привело чистое любопытство. Некоторые сами знают, что они скептики. Я это хорошо чувствую, и я прошу вас отключить свои мысли и в начале, убедиться на деле. Здесь дело касается не искусственного спектакля и дешёвого представления какого-то чуда. Для этого слишком серьёзное время и слишком велико страдание людей вокруг меня.
Я никого сюда не звал, наоборот. Я вас просил подождать до тех пор, когда можно оказать вам помощь в установленном порядке. Кто мне не верит, тому не надо больше приходить!
Я знаю, что многие из вас уже в этот момент идут навстречу своему исцелению! Я намереваюсь остаться здесь в Верхней Баварии, и прошу вас проявить терпение до тех пор, пока мне дадут разрешение на официальное исцеление и будут подготовлены места для его проведения. Но право на исцеление имеет лишь тот, кто несёт в себе Веру в Бога. К сожалению, есть люди, которые уже многие годы назад её потеряли или втоптали в грязь.
Я даю вам знать: единственный врач, врач всех людей есть и остаётся наш Господь Бог! Только Он один может помочь. Но Он помогает только верующим, которые согласны сбросить все свои старые страдания. Вам не надо верить в маленького Грёнинга, но вы должны мне доверять. Не я хочу вашей благодарности, только Бог достоин её. Я только исполняю свой долг!
Так как вы не просвещены, я даю вам знать, то страх и деньги вы можете оставить дома. Но болезни и много времени вы всегда должны принести с собой, потому что я у вас, их отберу. Вы все должны быть человечны друг к другу, без ненависти, без фальши. Никому не причинять вреда и никогда не быть завистливым. Самый лучший и большой подарок в нашей земной жизни не богатство, не деньги, а здоровье, которое дороже всего добра Земли. Вы от моего сотрудника услышали, как вы должны вести себя, чтобы почувствовать на себе наибольшее воздействие. Я не хочу проводить здесь официального лечения. Мне в начале надо точно знать, что мне разрешено помогать официально. Но до сих пор было так, что люди, находящиеся вблизи меня, выздоравливали. Им не надо было перечислять свои страдания. Я вижу их насквозь и всё о них знаю!»
Господин Грёнинг показал на нескольких простых образцах Силу своего воздействия, которое подтверждалось высказываниями, и продолжил: «Каждый воспринял то, что хотел. Но только т о т, кто чувствовал себя связанным с Богом! Если удастся, я хочу отсюда начать создавать лечебные центры, в тесном сотрудничестве с врачами, чтобы помочь вам всем. Всем, кто пришёл сюда за своих больных родственников, я хочу сказать: Я уже с ними! Когда вы придёте домой, вы обнаружите, что больные не совсем такие, какими вы их оставили!» Долго не смолкающие аплодисменты были благодарностью этому самоотверженному человеку за его слова.
Два представителя правительства за Грёнинга
Тут совершенно неожиданно и спонтанно из задних рядов вышел глава полиции Мюнхена Питцер: «Дорогие мои Розенхаймцы! Я говорю сегодня здесь и с вами из-за моих сегодняшних личных переживаний. Я, в первую очередь, прибыл сюда, как больной человек, но и как баварский служащий и наблюдатель. Я ещё никогда в жизни не получал настолько выдающегося диагноза. Даже от знаменитых профессоров, как сегодня здесь, от господина Грёнинга за несколько минут, хотя он совершенно не касался моего тела. Я лично твёрдо верю в своё исцеление. И я донесу до высших кругов правительства ответственность за то, что здесь происходит, хотя некоторым господам, вы знаете, кого я имею в виду, это не понравится. Решающим является то, что помогает больным. Я уже четыре года круглые сутки выполняю задания и обрёл, тяжёлую болезнь, для излечения которой напрасно пожертвовал уже половину своего имущества. Я говорю от себя и от имени вас, и это должно быть услышано везде, потому что я должен оставаться здоровым для всех порядочных людей. Благодарю вас, господин Грёнинг, за вашу помощь. Пусть Господь даёт вам столько сил, чтобы вы могли помочь всем многочисленным людям, которые с крепкой Верой и открытыми сердцами приходят к вам.
Проявляйте и в дальнейшем безграничное доверие к лечебному искусству Грёнинга и все помогайте преодолеть последние затруднения. Мой друг из Ландтага будет заботиться о том, чтобы однажды, может быть уже скоро, господин Грёнинг получил лицензию на исцеления!»
После этого депутат Ландтага, Хагн взял слово: «Я, собственно, не хотел выступать, так как к делу Грёнинга относился очень скептически и хотел лично убедиться в том, что здесь происходит. Я сегодня узнал столько потрясающего, что не хватает слов описать это. Больше я ничего не могу вам сказать. Я прошу вас всех, верьте в призвание господина Грёнинга!» Опять всплеск бурных оваций взволнованной массы людей.
