Бруно Грёнинг - Его слово изгоняет болезнь

Дас нойе блатт, 9.5.1957

Cообщение д-ра Хорста Манна

Нужно заранее сказать со всей ясностью: Речь здесь идёт не о личности Бруно Грёнинга. «Дас нойе блатт» (далее - «Новый лист») не хочет встать в ряды с теми, кто чрезмерно восхваляет Грёнинга, как целителя, или тех, кто клевещет на него, как на шарлатана. Наша задача: изучить исцеления Бруно Грёнинга критически и беспристрастно, сопровождая это изучение лишь честным (искренним) старанием наконец-то, докопаться до правды. Ибо, все страдающие люди, имеют право узнать эту правду.

Дас нойе блатт раскрывает вместе с тем волнующую главу нашего непосредственного настоящего. На то есть факты:

1. За десять лет Бруно Грёнинг добивается множества документально подтверждённых исцелений. Их число, невозможно оценить. Их уже тысячи.
2. Из-за своих методов этот человек многократно представал перед судом. Его нужно было оправдать. Он также с уверенностью ожидает сейчас нового, очень спорного процесса.
3. По всей Германии имеются Общества Бруно Грёнинга. Члены этих Обществ взирают с полным почтением на человека, давшего им не только исцеления, но и душевное равновесие.

Дас нойе блатт беседовал с этими людьми. Мы критично исследовали исцеления. Мы спрашивали врачей и учёных, разговаривали с самим Бруно Грёнингом. Он добровольно представил нам, в наше распоряжение, материал, который прежде был никому не доступен.

Это было 27 ноября 1953 года в небольшой деревне Остенфельд, в 14 км. восточнее Хузума: Над небольшим помещением деревенского трактира нависло напряжение. Железными скобами засело оно в сердцах людей, которые плотно сидели на скамейках и стульях. Народу могло быть человек сто, может сто пятьдесят.

Они приехали из Остенфельда и из близлежащих деревень между Рендсбургом и Шлезвингом, между Хузумом и Капельном. Вскоре, разнеслась весть: "Бруно Грёнинг здесь"! Должно быть, он снова исцелял больных. Возможно, он также помог бы и мне или отцу с его подагрой, или ребёнку, который был так слаб, что перед ним врач лишь пожимал плечами. - Это были мысли людей, находящихся этим вечером здесь.

Тусклый свет пытался проникнуть в комнату. Он падал на лица, полные ожидания и доверчивости. Он преломлялся также и в глазах скептиков и любопытных. Они не ожидали ничего особенного. Они лишь хотели быть при этом, чтобы позже было о чём говорить в эти долгие зимние вечера1954 года. Так мало чего случалось здесь в этих деревнях. Темы для разговоров были одни и те же: о погоде, урожае, о скотине и о болезнях. Да, в конце концов, каждый может заболеть, а Грёнинг, может быть, покажет какой-нибудь выход...

Шум голосов отражался от стен переполненного помещения, разметая пелену дыма. Одни сидели, судорожно сжав руки, как будто бы они молились. Другие рассказывали шуточные истории, пытаясь избавиться от эмоционального напряжения. Некоторые суетились вокруг своих больных родственников.

Лишь на самом последнем ряду царила тишина. Туда принесли тяжелобольного. Боли мучили его так безжалостно, что он не мог даже сесть. На пол ему постелили плед, приготовив ему, таким образом, ложе. Люди знали его. Это был крестьянин Тиз Пааш из Норби. Они знали и о его ужасной участи и о болях, которые приковали его к постели даже на целые недели.

Вдруг бормотание замерло. В зал вошёл Бруно Грёнинг. Со своим ростом почти 170 сантиметров он показался невысоким. Изящно, быстрыми шагами пробирался он к ровному подиуму. На нём была одежда, которую люди видели на многих фотографиях. В глаза бросалась лишь его массивная голова с копной вьющихся волос и большие сияющие глаза, которые ровно блестели на его худом, бледном лице.

Потом же было всё совершенно иначе, чем ожидали те, кто пришёл сюда либо ради жажды сенсации, либо из любопытства. «Мои дорогие друзья!» - обратился Грёнинг к собравшимся людям. И этот голос был мягким, мелодичным, лишённым пафоса и драматизма. Он не говорил об исцелениях и о ранах, которые их владельцы принесли с собой. Он, в свою очередь, не восхвалял себя, и не считал себя мессией, который будто бы воскрес, чтобы принести спасение всем усомнившимся. Грёнинг говорил о Вере и её Силе. Он говорил это простыми словами, которые каждый мог понять, воспринять и переработать. Он говорил красноречиво и приводил сравнения, но не окрашивал свой рассказ яркими цветами и событиями.

Грёнинг, возможно, говорил целый час. Никто не смотрел на часы и не чувствовал себя обделённым вниманием. Затем он обратился к отдельным слушателям. «Вы почувствовали что-нибудь?» спросил он. Ответы звучали или тихо, или нерешительно, радостно или просто утвердительно. Некоторые держали в судорожно сжатых руках станиолевые шарики, розданные заранее, и сообщали о своеобразном ощущении тепла. Другие рассказывали о дрожи или болезненных импульсах. Лишь некоторые вновь отрицательно качали головой.

Некоторые хотели рассказать об истории своих болезней. Но только этот человек, в тёмной шёлковой рубашке с галстуком, завязанным большим узлом, не всегда был внимательным слушателем. Иногда он перебивал их почти резко: «Я не лечу болезни! Болезнь это непорядок. Сначала придите в согласие, в порядок с самими собой и с Богом. И тогда исцеление не заставит себя долго ждать. Давайте же поговорим с вами о чём-либо хорошем. Чувствуйте себя хорошо в нашем кругу!»

Так я встретил фермера Тиз Пааша в Норби около Рендсбурга: здорового и полного сил. «Этим я обязан Бруно Грёнингу», сказал он.

Бруно Грёнинг ходил от стола к столу, от стула к стулу. Потом он отвернулся. Выклик из последнего ряда остановил его: «Господин Грёнинг, Вы забыли кое-кого!» Это был бургомистр, начальник округа и глава местного самоуправления Обшлаг, который поднялся со своего места и указывал на Тиза Пааша, лежащего позади него на полу.

Грёнинг подошёл к больному, наклонился к нему и спросил то, что уже спрашивал у других присутствующих: «Чувствовали ли вы что-нибудь, вовремя занятия?» Человек, который из-за болей был вынужден лежать, кивнул. «Да, - сказал он, - Мне вдруг стало жарко. Только моя левая нога оставалась наполовину холодной. Потом зачесалась правая рука.» Грёнинг кивнул. И больше ничего. Никакого движения, никакого утешения и никакого указания. Он лишь быстрыми шагами пересёк зал. В это время кто-то из присутствующих выкрикнул: «Поблагодарим господина Грёнига тем, что встанем со своих мест». Заскрипели ножки стульев, сдвинулись столы. А потом случилось невероятное. Тиз Пааш встал. Он поднялся, как и другие, здоровые люди. Было видно, что его лицо выражало избавление. Обеими руками он отверг помощь соседей, которые хотели поддержать его. Он хотел это сделать один. И он сделал это без труда, без сопротивления, без болей!

Он выпрямился, смеясь, почти ликующе оглядел вокруг себя озадаченные лица людей. Затем он уверенными шагами двинулся в сторону стойки бара и потребовал: «Один коньяк, господин трактирщик!» Он почти выкрикнул это голосом, который был преисполнен ужасом, и в то же время, ликованием и надеждой: «Один коньяк, господин трактирщик!»

Норби, 18 апреля 1957 года

Передо мной лежит папка с письмами благодарности к Бруно Грёнингу. В ней содержится 58 сообщений о болезнях людей, которые обратились к этому человеку, к своему спасителю и исцелителю из-за своих тяжёлых страданий. Они родом из небольшого округа Остенфельд и из близлежащих местностей. Сообщения охватывают период с зимы 1953 до весны 1954 годов. Эти письма писали крестьяне, домохозяйки, водители грузовиков, каменщики и представители других профессий. Они также рассказывали о чудесных исцелениях детей.

Мой рассудок не принимал того, что читали мои глаза! Это было просто невообразимо. Люди перечисляли свои болезни. О нарушениях сердечной системы и системы кровообращения, о ревматизме, варикозе, об открытых ранах, головных болях, кожных сыпях, тромбозах. Воспаления тазобедренных суставов. Об ожирениях, параличах, уплотнениях кожи, повреждениях позвоночного хряща, застоях желчи. О туберкулёзах и многом другом. Этот список болезней, которые были исцелены с помощью Бруно Грёнинга.

Я остановился. Мои глаза наткнулись на имя Тиза Пааша, имя человека, который около трёх лет назад вдруг встал и почувствовал себя сразу исцелённым после доклада Грёнинга. Я читаю: «С 1944 года, целых десять лет я страдал от болей нервов и ревматизма, которые я получил во время войны в Восточной Пруссии. Меня осматривали многие врачи и гомеопаты, я принял много курсов лечения травяными чаями. Но всё это вело лишь к облегчению, но не исцелению. Прошлой осенью боли стали такими, что я больше не мог двигаться. Врач поставил мне диагноз: «повреждение позвоночника и воспаление седалищного нерва. Когда я пролежал четыре недели в постели без облегчения, я решил поехать в Остенфельд 27 ноября, где в это время находился сам господин Грёнинг. В то время я не мог, ни ходить, ни сидеть, я лежал два часа на полу. Когда в комнату вошёл господин Грёнинг я сразу почувствовал облегчение. А когда господин Грёнинг закончил своё обращение с двумястами присутствующих, я смог самостоятельно встать и покинуть помещение уже без тросточки. Посредством какого-то чуда я стал теперь здоровым и могу продолжать работать. Передаю свою сердечную благодарность господину Грёнингу за то, что я через него вновь обрёл своё здоровье.» Тиз Пааш. Норби

Что может получиться из этого человека? Вероятно ли, спонтанное исцеление было оказано, как окончательное? Действительно ли это чудесное исцеление или только сила взгляда, которая есть не что иное, как вспыхнувшая Вера Бруно Грёнинга, позволяющая побеждать источники болей, чтобы потом выплеснуться снова и, возможно, с ещё большей силой?

Несколько часов спустя я уже сидел напротив этого человека в жильной комнате его сельской усадьбы, в Норби. Напротив меня сидел свежий, весёлый человек, которому на вид можно было дать 40-50 лет. Он только что вернулся из Хузума, где он окончил школу вождения.

Он рассказывал откровенно. Уже первое его высказывание избавило меня от вопроса: не осталось ли теперь исцеление? «Я глубоко признателен господину Грёнингу. Я благодарю его за то, что работа снова мне приносит удовольствие и я теперь здоров!»

Тиз Пааш имел на это все основания. Потому что, когда он ещё раз представил картину своих прошлых страданий, я осознал всю тяжесть его болезни. В то военное время, после первой катастрофы, он испробовал все средства. Но ревматизм развивался дальше. Установился сколиоз и искривление позвоночника. Врачи могли облегчить положение лишь уколами.

«Я не видел в то время никакого выхода», - полагал Тиз Пааш, - «Я потерпел много неудач. Но, потом, когда я услышал имя «Грёнинг», я почувствовал: Только он может меня спасти! Я поверил в это, когда меня понесли в машину, направлявшуюся в Остенфельд, и подавил свои боли.»

«Скажите, были ли вы опять у врача?» спросил я у загорелого крестьянина, который снова активно занимался своей нелёгкой работой. Тиз Пааш засмеялся. «Разве я должен?» - последовал вопрос с его стороны. «Я чувствую себя здоровым. Вполне здоровым!»

Позже, я спросил одного врача, который долгое время лечил Пааша уколами. "Это верно, - сказал он. Господин Пааш был сильно болен. Кроме всего прочего, у него было воспаление нервных волокон. Для исцеления ему требовался мощный импульс. Его смог дать ему господин Грёнинг".

Во мне проснулось любопытство, не был ли этот случай исключением, единственным успехом? Я выискивал других пациентов и меня ожидало много новых неожиданностей. Об этом я расскажу на следующей неделе.